Премьера в народном театре «Лик»    31.10.08 г. «Минуй нас пуще всех печалей И барский гнев, и барская любовь…» Эти хрестоматийные строчки наилучшим образом отражают «краткое содержание» и основную тему пьесы А. Н. Островского «Воспитанница», премьера которой в исполнении актёров народного театра «Лик» недавно состоялась на сцене ККЗ «Мечта». В усадьбе помещицы Уланбековой атмосфера тихо звенит от напряжения: всё пропитано страхом и ложью. Образ крепостницы, созданный начинающим на ту пору драматургом — это ещё далеко не Кабаниха и, упаси Боже, не Салтычиха, но «людишкам» её живётся ой как не сладко: любой не знает, в какую минуту его сочтут виноватым в отвратительном настроении стареющей «самодуры». Надежде Цветковой эта роль далась нелегко: опытная актриса привыкла к ролям либо величественным, либо комическим. К счастью, был придуман актёрский механизм: Уланбекова легко — по поводу и без повода — впадает в ярость («заводится с пол-оборота», выражаясь нынешним языком), и тогда становится по-настоящему страшно не только окружающим её персонажам, но и зрителям в зале. Предметов же для контрастного душа, состоящего из «кнутов» и «пряников», у помещицы более чем достаточно. С почтительным шелестом кружится вокруг неё хоровод слуг и домочадцев. У одних эта почтительность лишь для виду, у других — истовая, на грани нерассуждающей веры в капризное своё божество. К примеру, ключница Гавриловна не упускает случая с простодушным видом вставить ехидное словечко; у неё всегда наготове две морали: одна для хозяйских глаз, другая — в отсутствие оных. Похоже, что этот человеческий тип неистребим и выживет при любом социальном строе и уровне развития (или разрушения) культуры. К сожалению, Наталья Крюкова, играющая ключницу, не так остра, как то предполагает произносимый ею текст. В отличие от Гавриловны, дворецкий Потапыч барыню полагает высшим существом и предан ей безгранично. Тип старого верного слуги как нельзя лучше удался любимцу публики Андрею Матросову. Андрей переиграл на валдайской любительской сцене множество разнообразных ролей; был и сумасбродным воякой в отставке, и Скупым Рыцарем, и мусорщиком Дулиттлом… Комические краски нынешней роли как нельзя лучше оттеняют и подготавливают страшное его превращение в финале пьесы: ради барыни, по её указке, он готов стать и палачом. На мой взгляд, чуть-чуть не хватило сценической истории персонажу Владимира Петрова, обозначенному в списке действующих лиц как «Гриша, любимец барыни». Не зная этого примечания, трудно понять, что связывает властную помещицу с примитивным и хамоватым Гришей. Роль отыграна Владимиром добросовестно, но сюжетная линия остаётся незаконченной (претензии здесь, скорее, к драматургии, чем к режиссёрскому решению либо актёрской игре). Минимальный словарный запас персонажа — пожалуй, самая яркая юмористическая краска роли. Зато лучшая роль второго плана (как говорят в киномире) досталась Галине Жаровниной. Максимум аплодисментов сорвано ею в роли приживалки Василисы Перегриновны, лицемерной и злой сплетницы, старой девы, предмета насмешек дворни и «громоотвода» для диких выходок барыни. Подобно Потапычу, Василиса и смешна, и опасна (так и просится: «Ах, злые языки страшнее пистолета!..»). Именно её интригами прошиты все основные сюжетные ходы пьесы: она то и дело «открывает глаза благодетельнице» на то, чего хозяйке, может быть, знать и не следовало: всем бы спокойнее жилось, и самой Василисе в том числе. Спокойной и безмятежной была когда-то жизнь воспитанницы Уланбековой — девушки Нади (Наталья Федина). Юной попрыгунье жизнь казалась райским садом… до поры до времени. А если благодетельница иногда и поворчит — так что за беда? Зато и платья покупает, и в Москву, и в Петербург с собой берёт, и свободы особо не стесняет, и, самое главное, замуж обещается выдать! Всеми этими радостями Надя делится со своей наперсницей — горничной Лизой (отличная роль Валентины Андреевой). Лиза, конечно, простовата, но характер у неё отзывчивый и сердечко горячее. А юность — это такая пора, когда влюблён не в кого-то, а в саму любовь (вспомните, вспомните себя в этом возрасте, старшие читатели и читательницы, а те, кто молод — загляните в свою душу…). Поэтому девичьи шутки перерастают в пылкие увлечения, от которых (ох, права Василиса Перегриновна!) и до греха недалеко. Жаль только, что предмет для этих увлечений оказался — вот незадача! — один и тот же, да и не слишком подходящ… Сын помещицы Уланбековой, Леонид (Юрий Кирьянов) — эмоциональный младенец. Чувства его неразвиты; что такое ответственность, тем более перед любимым человеком, он и понаслышке не знает; всё бы ему ребячиться по пустякам. Чему он там учится в своём Петербурге — неведомо, но вот дома он ничему не научился. Оно и понятно — с такой-то матерью, которая обожаемого сыночка «в вате держит», а с прочими людьми как с бумажными куклами обращается: понравился — в красивые платьица одевает, не понравился — сомнёт и выбросит. По смыслу пьесы, Леонид сначала всё шалит, а потом, когда его связывает с Надей первое сильное чувство, словно просыпается, в финале же оказывается всё-таки слаб духом, и его нерешительность приводит к трагедии. Увы, все эти нравственные взлёты и падения оказались не по силам молодому актёру, и это печально. Юрий неплохо смотрелся в небольших ролях — в постановках «Домашнего театра», — но крупная драматическая роль в его исполнении много потеряла. Старательно выученный и без запинок произнесённый текст роли — это ещё не актёрская игра. Понятно, что режиссёру выбирать особенно не приходится: актёров-любителей в Валдае не так уж много. Результат такого «недоигрывания» налицо: партнёрша Юры Наталья Федина необыкновенно сильна во всех сценах без его участия; там же, где играть приходится дуэтом — дуэта-то как раз и не получается. Огорчена. Нельзя, говоря о спектакле, пройти мимо одной маленькой роли («камео» на киноязыке) — это молодой приказный со странной фамилией Неглигентов, за которого помещица прочит Надю. В сцене пьяного куража недоучки, воображающего себя интеллигентом, по-настоящему блеснул дебютант Александр Годзелых. Конечно, сложно по одному эпизоду судить об актёрском даровании, но неожиданная сценическая свобода, великолепное владение непростой пластикой и дикцией персонажа, которое продемонстрировал Александр, будит желание увидеть его и в других ролях. Профессионализм режиссёра Людмилы Исмайловой и без театрального бинокля заметен любому посмотревшему спектакль, причём не только в решении характеров персонажей и построении мизансцен, но и в лаконизме сценографии. «Что бы мы ни ставили — всё получается соцреализм, — говорит режиссёр. — Не хочется вытаскивать на сцену столы, диваны и комоды, тем более что она не приспособлена к быстрой перемене декораций. Мы пошли по пути минимализма: пусть актёры сыграют всё, что вокруг них». В результате именно минимум декораций произвёл впечатление на зрителей: скамья — она и диван в помещичьем доме, и качели в саду, и пригорок в лесу; полотнища ткани — и деревья, и портьеры… Условность будит фантазию. Так же лаконично и музыкальное оформление спектакля: это народные песни, исполняемые а капелла М. Петровой, С. Киселёвой, К. Траулько и М. Чечениной. Девушки в то же время играют маленькие, практически «бессловесные» роли прислуги, и поэтому их участие в спектакле более чем органично. Премьера спектакля состоялась 11 и 12 октября и собрала в зале множество зрителей. Цветы и аплодисменты — самая малая благодарность актёрам городского народного театра и режиссёру. Такого эстетического впечатления хватит надолго… но всё же не настолько надолго, чтобы вскоре не начать мечтать о следующей премьере. О. Любимова Фото Р. Мауткина

#культура комментировать