Семьдесят один год назад, 27 января 1944 года, советские войска разорвали кольцо окружения гитлеровских войск и полностью освободили Ленинград от блокады. Закончились мучительные 900 дней голода, холода и бомбёжек. За это время, по разным данным, погибли от 800 тысяч до полутора миллионов человек — точная цифра неизвестна до сих пор.Иван Георгиевич Родин — один из тех, кому довелось испытать ужасы блокады. Сейчас ему 80 лет, а на то время, когда сомкнулось смертельное кольцо, исполнилось всего семь лет. Пережитое оставило в душе глубокую, незаживающую рану, которая по сей день болит и кровоточит.
Родился И. Г. Родин в 1934 году в трудолюбивой крестьянской семье в селе Большие Сетки Калининской области. Мать вышла замуж поздно, многие боялись брать в жёны дочь кулака (у деда были мельницы, он занимался сплавом леса), к тому же Александра Егоровна воспитывала троих племянников, родители которых погибли. У супругов Родиных Иван был третьим ребёнком — старший брат Коля родился в 1928 году, а сестра Клава — в 1932 году. К 1938 году племянники успели вырасти, и семья с тремя детьми переехала в Ленинград. У отца были золотые руки, и он построил на новом месте дом. Родители пошли работать на завод, но перед самой войной отец получил травму на производстве (ему оторвало ногу) и на фронт не попал.
Сколько лет минуло, а в памяти Ивана Георгиевича с фотографической чёткостью запечатлелась картина безмятежного солнечного летнего утра, когда они с мамой возвращались из магазина домой и увидели встревоженных людей, толпившихся рядом с уличным радиорупором, из которого объявили, что началась война. Уже 8 сентября 1941 года кольцо блокады сомкнулось вокруг города, появились хлебные карточки: у мамы рабочая, у брата иждивенческая, у Ивана и Клавы детские. Запасов продуктов дома не было, и дети начали голодать. Во дворе дома росли два дуба, и
Фашисты бомбили каждый день. Во дворе была вырыта землянка, там семья первое время укрывалась от обстрелов, а потом прятаться перестали — привыкли, да и сил уже не оставалось. Отец к этому времени совсем ослаб от голода и уже не вставал, чуть позже его бездыханное тело увезла спецкоманда. Мать сутками пропадала на работе, и дети оставались одни в холодном, тёмном доме (электричества не было). Они часами играли. Игрушками служили спичечные коробки и сшитые из старых тряпок Как-то
Вскоре большому чиновнику удалось определить сирот в детский сад. Там детей откармливали, как и чем могли, отпаивали витаминным отваром из еловой хвои. Но это не спасло маленьких страдальцев от цинги. Вот и у Ивана
После страшной блокадной зимы тех, кто выжил, в начале апреля 1942 года по «Дороге жизни», проходившей через Ладогу, отправили на «большую землю». В открытые грузовики старались поместить как можно людей — все стояли, Иван еле держался на ногах, его поддерживала сестра.
На другом берегу людей погрузили в товарные вагоны. Внутри была установлена
Фашисты наступали на Кубань, и вскоре ленинградцы оказались на оккупированной территории в тылу врага. На житьё остановились в колонии для малолетних преступников. В пустых помещениях не было ничего — ни кроватей, ни тумбочек, спали на полу, подстелив под спину степной бурьян. Кормились кукурузной похлёбкой без соли.
Из-за этой смены имени и фамилии Ивана Родина долго не могли отыскать — его сестра Клава к тому времени уже жила в детском доме ст. Вырица Ленинградской области. Детей войны старались определить в семьи, разыскивали их родных. Работники детского дома помогли Ивану написать письмо в Ленинград на старый адрес. Дом Родиных чудом уцелел после бомбёжек, и письмо дошло, его передали сестре мамы, родной тёте Ивана. Так он оказался вместе с сестрой в одном детском доме, где вскоре на «отлично» окончил четыре класса.
Всю свою тяжёлую, недолгую пока жизнь привыкший надеяться только на себя, Иван решил, что нужно получить профессию. Юноша поступил в ремесленное училище и стал учиться на слесаря. Тогда у молодого человека впервые обнаружились способности к музыке — он с удовольствием играл в духовом оркестре, в оркестре народных инструментов. Его надорванное страданиями сердце болело почти постоянно, и он, поняв, что нужно подкачать мышцы, пошёл заниматься тяжёлой атлетикой и в секцию бокса. Иван Георгиевич говорит, что если бы не занятия спортом, может быть, уже и не было бы его на свете.
Подошёл возраст, и его призвали в армию. Отслужив положенный срок, остался на сверхсрочную службу и был направлен во внутренние войска, в которых отслужил двадцать семь с половиной лет. Жизнь не раз испытывала на прочность его характер, но не сломала, и он не только выжил, но, как говорят, «сам себя сделал».
Иван Георгиевич не верит в Бога, но верит в судьбу. Считает, что такая уж была у него судьба: выжить там, где другие умирали. Судьба была встретить в Валдае, куда его направили служить, свою жену Генриетту Ивановну, с которой в любви и согласии прожили без малого 55 лет. Супруги гордятся добрым сыном и его семьёй, своей внучкой, которая работает следователем в полиции. Ветеран говорит, что ничего не боится, и смерти в том числе. Но не может человек ничего не бояться! Иван Георгиевич признался: страшно, что переживёт свою любимую жену…
Как наследство войны и голодного детства у Ивана Родина остались привычка к простой пище и особая бережливость к каждой крошке хлеба. Долгие скитания научили его осторожности, он никогда ни к кому не примыкал и жил всегда немного обособленно. Когда читает о войне и блокаде, всегда плачет. И. Г. Родин — ветеран Вооружённых Сил, на его военном кителе блестят многочисленные юбилейные медали и медали «За безупречную службу». Но самая большая награда для него — это то, что он остался жив. Иван Георгиевич надеется дожить до
М. Шинина
Фото автора и предоставлено И. Родиным