Наши юбиляры: Всю жизнь в деревне    31.10.15 г. Октябрь. Темнеет рано и быстро. В деревне тихо. Тишина такая звенящая, что слышно даже как, сорвавшись с веток, пожелтевшие сухие листья царапают оголяющиеся кроны деревьев и падают на землю. Лишь иногда пройдёт по улице человек, пробежит ребёнок, вероятно, какого-нибудь дачника, а, может быть, и селянина, поманивая за собой местную собаку с добрейшими, похожими на две оливки, глазами и поджатым хвостом. И всё же жизнь отсюда пока не ушла. Один, другой скромный дом, за ним следующий — эти стены хранят тепло, из труб к осеннему серому низкому небу медленно поднимается дым. Вот двор с заготовленным на зиму сеном для скотины. А вот магазин, через окна которого виден на полках товар. Из города, зайдя в Большое Замошье, сюда, в Сухую Ниву, в вечерний час приходит автобус и, забрав с собой одного-двух человек, исчезает за поворотом. Кажется, вместе с ним уходит и свет. И тогда деревенька погружается во тьму, в которой поочерёдно и не спеша зажигаются небольшие оконца. Она интересна нам, прежде всего людьми, благодаря которым ещё выживает. Среди них Прасковья Герасимовна Недовесова, которая 2 ноября отметит своё 80-летие. Жизнь этой женщины отнюдь не богата событиями, все эти долгие годы моя недавняя собеседница практически никуда не выезжала, и тем не менее, не без огонька в душе, рассказывает о том, что ей довелось застать и видеть каждый день. О самых простых вещах, подмечаемых как раз деревенскими жителями, и особенно людьми пожилого возраста. Огороде и природе. Привезённых из города её любимым зятем Константином гостинцах и целой сумке стирального порошка. О том, как сладок плод труда до седьмого пота. И о том, что сейчас, несмотря на все трудности для российской деревни, только бы жить да жить. Да вот беда: теперь нет здоровья, а годы пролетели так быстро, что не успела и заметить. Дом у Прасковьи Герасимовны что ни на есть деревенский, простой. Русская печь посредине, словно конь на привязи, придёт зима, и женщина будет топить её каждый день. Дверь из сеней, из плах, выкрашенных масляной краской. По стенам кухни связки с луком, сушёными грибами, крапивой — вернейшим средством, говорит она, от простуды — внукам. Нехитрая как, наверное, у всех деревенских бабушек кухонная утварь, и в Красном углу божница с иконками. Героиня этих строк, приобщившаяся к православной вере с юных лет, была верна ей и в советское время. Этот дом она и её муж Павел Михайлович, трудившийся шофёром сначала в совхозе «Лычковский», а затем в сельпо, построили в 1960-ом, в то время, когда активно развивалось сельское хозяйство. Сельские труженики трудились не только на полях и фермах, но и занимались заготовкой леса. Часть его шла на строительство здесь, а часть сплавляли по реке, видимо, до железной дороги, где этот груз отправляли на нужды народного хозяйства страны. А впрочем, что это мы за неё всё рассказываем, хоть и с её слов. Давайте предоставим слово самой Прасковье Герасимовне. — Родом-то я из деревни Подольская, это не далеко отсюда, — говорит она. В сорок втором нашу семью — маму и шестерых детей эвакуировали в Омскую область. Под Рыбинском на состав налетели немцы. Бомбили нас. Многих тогда поубивало, а мы все чудом остались живы. В августе того же года получили похоронку на папу. Я маленькая тогда была, многого не понимала. В сорок четвёртом вернулись из эвакуации. Сначала несколько месяцев жили у тёти в Пойвищах, а затем перебрались в родную сожжённую деревню. Своими силами мы, дети-подростки и мама, натаскали из окопов брёвен и выстроили небольшой домик, в котором жили лет пятнадцать. Местный печник сложил нам печку. Посадили мы огород, главным образом картошку, но до первого урожая выживали практически на одной траве. Ели всё, лебеду, крапиву, пестыши, даже мох. Голод — это страшная вещь. В то время был создан колхоз «Большевик». Люди стали возвращаться на село, и жизнь переменилась к лучшему. Правда, долго они работали за трудодни и денег не видели. Вспоминаю, как девчонкой в колхозе я ходила за плугом, пахали на лошадях. А дома хозяйство, матери нужно было помогать. Замуж я вышла в 1955 году. Двое детей у нас с Пашей родились — дочка Валентина и сын Николай. В 1960, уже при совхозе, когда зарплату стали выдавать деньгами, мы строили дом тут в Сухой Ниве. Перевели меня из полеводов в доярки. Так я и проработала на ферме все тридцать лет до ухода на пенсию. 750 совхозных коров. Планы, спущенные свыше, из года в год росли. Ведь бывало, по тридцать шесть бурёнок в день доила вручную, а когда производство было механизировано — по пятьдесят шесть. Сколько тонн молока выносила я на руках — и не сосчитать. Жизнь налаживалась в деревне. Мы своё хозяйство держали, я в магазины ходила разве что за хлебом, сахаром и солью. Парное молоко пила постоянно, оттого наверное и живу столько. Помню, трудно было, когда мужа не стало, утонул он. Осталась я с двумя детьми, дочке девятнадцать было, сыну тринадцать лет. Одна растила их, воспитывала. И работала так, что себя ни капли не жалела. Зима, лето ли — в четыре утра шла на утреннюю дойку. Когда дети учились, готовлю им завтрак, будильник завожу, чтобы они не проспали в школу, а свама иду на ферму. Возвращаюсь в восемь, ещё темно, они на занятиях. Если зима, я беру санки и отправляюсь на реку бельё полоскать. В обед опять на ферму. Потом домой. А к вечеру снова на дойку. Вот так вся жизнь. Ну, а теперь чего не жить! Всё есть, а самое главное нет войны. Путину, дай Бог ему здоровья, большое спасибо за стабильность и внимание к нам пенсионерам. За интересные передачи по телевизору: с Соловьёвым там, «Давай поженимся!», «Пусть говорят», да много чего, не заскучаешь. Трудолюбивая Прасковья женщина. Не сидит на месте. В шесть часов она уже на ногах. Говорит, что основная её теперь забота в доме — это курочки. После утреннего чая она первым делом спешит к ним, как к малым ребятишкам. В этом году сама накопала восемь мешков картошки. Вырастила лук, морковь, свеклу, зелень. Жаль ноги стали подводить, суставы болят. К посошку не привыкла, а вот ухватом, тем самым, что стоит у печи, чтобы опираться на него, пользуется частенько. Лиса ли забежит из лесу в огород, сорока ли сядет на яблоню за окном, пропылит ли транспорт по дороге, пройдёт ли кто по ней — всё замечает деревенская жительница из окна своего дома. Один лишь раз выехала она за пределы района, когда была на экскурсии от работы в Новгороде, да и то ей эта поездка не сильно запомнилась. Красоту всей земли она увидела в малом — красоте её деревни, и этого ей оказалось вполне достаточно. Живёт не сетует человек на жизнь. Только бы, говорит, медпункт в деревне работал. А то ведь закрыли его. Ушла фельдшер Татьяна Васильевна Соломина на заслуженный отдых и всё. А как бы было хорошо, если бы она ещё немного поработала. Это большая просьба всех местных жителей. Сейчас у Прасковьи Герасимовны пять внуков, пять правнучек и один правнук, которые время от времени навещают бабушку. Ими она очень гордится. А они — ею. Д. Тарасов Фото автора

комментариев: 1