Умер Вячеслав Васильевич Харак. Вспоминаю, как я познакомился с ним. Шёл 1988 год. Тогда я написал свои первые пейзажи маслом. В то время как раз уходил в прошлое дефицит художественных красок. Но в провинции, особенно на периферии страны, с ними было туго. В Валдай я часто приезжал в отпуск. В один из приездов поведал своему знакомому о том, что в Питере не смог купить голубую «ФЦ». Вечером он предложил мне сходить к одному из знакомых ему художников и спросить у него эту краску. В тот вечер я не увидел незнакомого художника, коим являлся Вячеслав Харак, но пресловутая краска была добыта именно благодаря ему. Летя ночью в самолёте на Север, я смотрел при тусклом свете маленьких лампочек салона лайнера на поблёскивающие в сумке тюбики и понятия не имел, что почти через двадцать лет будет продолжение в то время заочного, если можно так выразиться, знакомства с одним из валдайских художников.
Спустя много лет
Я увидел Славу впервые здесь же, в Валдае. Познакомился с ним как раз на почве искусства. В первый раз он запомнился именно за работой. Была мокрая осень. Человек с пышной рыжеватой бородой размером с крестьянский лапоть, облачённый в потёртое серенькое пальто и обутый в чёрные резиновые сапоги, с картузом на голове, писал этюд в центре города. На его небольшом холсте, установленном на потрёпанном этюднике, играла жёлтыми и красными красками осенняя пора. В память от этого этюда врезались опавшие листья, голые, мокрые от дождя липы с распростёртыми ветвями и ряд коричневатых старых домов, отражающихся в лужах на тротуаре.
Помню, что когда мы уже были близко знакомы, с ним было очень интересно беседовать о представителях так называемой «барбизонской» школы живописи, импрессионистах, из русских художников — о Куинджи, Туржанском, Ромадине. Слава выставлял некоторые свои работы в ДНТ. Когда я их в первый раз увидел, то приятно удивился видению художником природы.
Вспоминаю, как позже он носил по городу подмышкой свою очередную работу в надежде самостоятельно продать её на хлеб насущный. Эту вещь, на которой в тоне зелёного мыла была изображена непролазная лесная глушь и топь, объятые безмолвием, долго никто не хотел брать. Но, в конце концов, её приобрели.
В один из весенних дней прошлого года я купил у него картину «Весна на Нерецком озере». «Весна…» с её расходящимися на озере льдами понравилась мне сразу, как только я её увидел. В этот день ярко светило солнце и было ветрено. У Славиного окна раскачивались на ветру берёзки, и
Свои картины он писал увлечённо. На его палитре стояла подставка от самой маленькой свечки, служившая ему ёмкостью для скипидара для художественных работ. В него он макал кисть, таким образом разбавляя масляные краски. Многие его живописные вещи отличаются мрачноватым тоном. Но именно в нём он тонко уловил местные особенности. Из последних его работ мне запомнились «Осенняя аллея» с впечатляющим листопадом, «Поздняя осень» с пустынными озёрными берегами, две картины с Иверским монастырём в весеннюю пору, пейзаж с мягкой луной над лесом.
В последние месяцы недолгой жизни — он не дожил до своего шестидесятилетия совсем немного — художника давило жутчайшее одиночество. Об этом знали лишь
Работал Слава, стоя у этюдника. Пока не слёг совсем. Когда он совсем занемог, ящик для художественных работ был отодвинут с привычного места от окна в угол, а тяжёлая от красок палитра больше не узнала прикосновения его волшебной кисти.
К сожалению, государство остаётся жестоким по отношению ко многим своим сыновьям и дочерям. Особенно к тем, у кого исковерканная, беспросветная судьба. Если человек не очень удачлив и остался в жизни без опоры, то последний его путь может быть очень печальным. Славу ждала именно эта участь. Но, к счастью, в последние месяцы жизни его взяли под полную опеку добрые люди — соседи: семья Пронькиных. Вместо старого развалившегося диванчика в зале, подпёртого его удивительно непрактичным хозяином с одной стороны в отсутствие ножки самодельным рыболовным ящиком из фанеры (Слава был заядлым рыбаком!), на котором он спал, появилась хоть и не новая, но вполне хорошая кровать. Сюда же ввиду того, что батареи центрального отопления едва теплились, был принёсён обогреватель. Славу кормили, но ел он очень плохо. От предложения обратиться в больницу, к сожалению, наотрез отказывался, мотивируя это тем, что даже хорошие врачи ему не помогут.
Эпилог
Он дал мне несколько ценных советов относительно свойств некоторых масляных красок. От непродолжительного знакомства с ним как с художником в душе остался добрый след. До настоящего времени его творчество не оценено в той мере, в какой может быть оценено. Для того, чтобы живописные вещи Вячеслава Васильевича, украшающие частные коллекции не только здесь, в Валдае, но и далеко за его пределами, даже за границей, зазвучали с новой, но уже большей силой, нужно время. Сколько его потребуется, неизвестно.
Д. Тарасов
На снимке: так Вячеслав Харак работал у себя дома.
Фото автора