Этнический и конфессиональный состав населения    См. также: Где затерялись наши корни? Валдайские карелы Несмотря на длительную историю изучения этнографии Новгородской области, территория национального парка «Валдайский» до последнего времени оставалась практически неисследованной. Масштабные этнографические изыскания стали проводиться здесь лишь в 2010 г. За прошедшие с того момента годы в рамках нескольких всероссийских детских комплексных экспедиций «Живая вода» и в ходе многочисленных самостоятельных поездок удалось обследовать около 80 населенных пунктов в Валдайском, Окуловском, Демянском и Крестецком районах Новгородской области, а также в Бологовском районе Тверской области. Одной из важнейших задач, стоявших перед нами, стало уточнение этнического состава местного населения, основную часть которого традиционно составляли русские. Именно таковыми себя назвали все опрошенные нами местные жители, даже несмотря на тот факт, что среди их родственников были и представители другого этноса ― карелы. Насколько позволяют судить исторические источники, формирование карельского этноса происходило в Северном Приладожье и на Карельском перешейке в эпоху Средневековья, а на Валдае карелы появились в XVII в., когда их историческая родина была захвачена шведами. Сохранившиеся в архивах документы дают возможность определить точные места исхода многих групп карельских переселенцев и назвать примерные даты основания ряда карельских деревень в Валдайской округе. Например, известно, что уже в первой половине XVII столетия существовали карельские деревни Угриво, Софрониха, Середея, Бор и Борисово. В 1650-е гг. были образованы карельские деревни Рядчино и Селище, в 80-е гг. XVII в. появилась отдаленная деревня Еванково, а еще через несколько лет карельские новопоселенцы основали деревню Ивники. Таким образом, к началу XVIII столетия завершилось формирование новой этнической территории карел на Валдае. В ходе наших исследований удалось выявить около 80 некогда карельских деревень, находившихся в основном в границах Валдайского, Демянского и Окуловского районов Новгородской области. Необходимо отметить, что первые признаки обрусения возникшей иноэтничной группы стали проявляться уже в XVIII в. Занятие отхожими промыслами, посещение церковных служб на русском языке, обучение в русскоязычных школах да и в целом проживание в окружении русского населения не способствовали языковой изоляции валдайских карел. К концу ХIХ в. процесс их ассимиляции имел уже необратимый характер. Однако, как показывают наши исследования, обрусение карел происходило в регионе неравномерно. Раньше всего родной язык утратили жители тех деревень, которые располагались наиболее близко к Валдаю и к Большой Московской дороге. В качестве примера можно привести деревню Усадье, которая в XVIII в. значилась карельской, а в середине ХIX в. считалась уже полностью русской. Намного дольше карельский язык бытовал в отдаленных и труднодоступных деревнях на границе Валдайского и Демянского районов (Марково, Небылицы, Климово и др.). Еще в 1960-е гг. там можно было встретить людей, почти не говоривших по-русски. Именно в этих населенных пунктах во второй половине ХХ в. были сделаны последние записи живого карельского языка. На сегодняшний день так называемый валдайский говор карельского языка считается полностью утраченным, хотя в памяти старожилов еще сохраняются отдельные карельские слова и выражения. Также несколько карельских слов прочно вошли в русский язык и уже не воспринимаются сколько-нибудь чужеродными (например, ка́рзина (от кар. karžina ― подполье), ку́тька (от кар. kuwtti ― долбленая лодка), го́рма (от кар. horma ― таволга), ла́мба (от кар. lambi ― небольшое озеро), бру́да (от кар. bruwdu ― пруд), линда (от кар. linda ― каша) и т. д.). Кроме того, карельскую этимологию порой имеют личные прозвища деревенских жителей, а также ряд распространенных в этой местности фамилий: Бу́ккины (от кар. pukki ― козел), Шу́ккины (возможно, от кар. šukka ― чулок), Го́рмины (от кар. horma ― русский), Ко́йвиковы (от кар. koivikko ― березняк) и др. Еще больше лингвистического материала дает изучение карельских географических названий, до сих пор употребляющихся в некоторых деревнях. Однако, несмотря на сохранившиеся реликты карельского языка, многие местные жители уже не могут рассказать о карелах ничего определенного. Но еще более расплывчатыми оказались сведения, собранные нами относительно поляков, которые, по словам информантов, также населяли исследуемый регион. Поляков, как правило, упоминают вскользь, рассказывая о Валдае и (реже) о Едрове. Возможно, в некоторых случаях речь действительно идет о семьях поляков, оказавшихся на Валдае в XIX или начале ХХ в., по крайней мере, первая всеобщая перепись населения России (1897 г.) выявила в Валдайском уезде 134 представителя данного этноса. Но вполне вероятно и то, что в ряде случаев мы столкнулись с сильно редуцированным преданием о заселении Валдая уроженцами Речи Посполитой во времена строительства Иверского монастыря (XVII в.), о чем неоднократно писалось в художественной и научной литературе. Изучение архивных документов дает понять, что, действительно, в XVII столетии в Валдай прибыло множество выходцев «из-за польского рубежа», а именно из белорусских городов Копысь, Орша и Витебск, а также из Невеля, Смоленска и Дорогобужа, отошедших к России при царе Алексее Михайловиче. Впервые на этот факт обратил внимание историк А. Г. Маньков, показавший, что вплоть до XVIII в. выходцы из-за польского рубежа и их потомки составляли подавляющее большинство валдайских мещан. Отметим также, что уроженцев белорусских, литовских и западнорусских земель в то время можно было встретить и в других населенных пунктах Валдайской округи. Некоторые из тех людей со временем покинули регион, другие вскоре обрусели и в XIX в. уже не упоминались в этнографических описаниях Валдайского уезда. Другой этнической группой, о которой рассказывали многие информанты, являются «чу́хны» (эстонцы), переселившиеся в обследованные районы в конце XIX в. Их можно было встретить во многих населенных пунктах, но компактно они проживали на хуторах в западной части Окуловского района и вблизи поселка Крестцы. Одиночные эстонские хутора находились также рядом с поселком Угловка и, вероятно, около деревни Миробудицы. Одновременно с эстонцами в нескольких деревнях Валдайского уезда появились латыши. Кроме того, в середине ХХ в. сюда были выселены многочисленные семьи ингерманландских финнов, бо́льшая часть которых, правда, не задержалась в регионе надолго. В процессе работы выяснилось, что и местное русское население не было однородным. В XVII в. на строительство Иверского монастыря и по другим причинам в Валдай прибыли люди из самых разных уездов России. Но особенно много переселенцев было с территории нынешней Тверской области. Например, вплоть до середины XX в. в Валдае были известны «осташи», которые занимались традиционным для Осташковского уезда промыслом ― ловлей рыбы. Согласно преданию, переселенцы из Осташковского уезда проживали также в деревне Каменка. Еще ряд населенных пунктов Валдайского и Демянского районов, по видимому, был основан выходцами из Псковской области. Не случайно жителей деревни Ивановка до сих пор называют «скобарями». Рассказывая о составе местного населения, нужно упомянуть и о деятельности Санкт-Петербургского воспитательного дома, который с конца XIX в. стал направлять в здешние деревни на воспитание «казенных» детей-сирот из столицы. Последние вырастали и обзаводились собственными семьями. Сегодня их потомков можно встретить по чти в каждой деревне Валдайского района. Несмотря на пестрый этнический состав местного населения, бо́льшая его часть всегда исповедовала православие. Свидетельством этому служит огромное количество существовавших здесь монастырей, церквей и часовен. Менее многочисленной конфессией являлось старообрядчество. Уже во второй половине XVII столетия центрами раскола стали село Крестцы и расположенный неподалеку Мокроостровский погост. В 1680-е гг. там имели место первые случаи самосожжения раскольников и некоторое время существовал даже старообрядческий скит. Из Мокроостровского погоста старообрядчество постепенно проникло на территорию Валдайского уезда. В результате к середине XIX в. в некоторых деревнях и селах исследуемого региона сформировались довольно крупные старообрядческие общины, относившиеся главным образом к беспоповскому федосеевскому согласию. Но, как это ни странно, представления нынешних местных жителей о старообрядцах более чем смутные. Утратившее свое первоначальное значение слово «старовер» сегодня нередко используется как бранное или употребляется лишь в качестве прозвища. Исходя из этого, можно предположить, что существовавшие здесь некогда старообрядческие общины исчезли не позднее первой трети ХХ в. Чуть дольше традиции староверия сохранялись в селе Зимогорье, а также в деревнях Шуя и Терехово. И лишь в населенных пунктах, расположенных на территории Крестецкого района, а также в кусте деревень Костково, Серганиха и Лучки старообрядческие общины сумели пережить советское время. До середины ХХ в. там еще устраивались коллективные молитвы, а обряд крещения проводился вплоть до 1970-х гг.  Отдельного внимания заслуживает вопрос о конфессиональной принадлежности валдайских карел, которых некоторые авторы полностью относят к старообрядцам. На основании изученных архивных источников и собранных полевых материалов в пределах бывшего Валдайского уезда можно выделить более 15 старообрядческих деревень с карельским населением. И все же, судя по имеющимся на сегодняшний момент данным, основная часть карельского населения Валдайской округи исповедовала православие. При описании этнической и конфессиональной специфики юго-востока Новгородской области ничего не было сказано про миграционные процессы, происходившие здесь во второй половине ХХ в., а также про распространение на этой территории в постперестроечное время новых религиозных течений. Очевидно, что столь сложный в этническом и конфессиональном отношении регион требует дальнейшего всестороннего изучения этнографов. Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках проекта «Валдайские карелы: историко-этнографическое исследование», проект 14–51–00010. А. А. Бландов, аспирант Санкт-Петербургского государственного университета

комментировать