Невинная кровь    29.10.10 г. Этот серый камень — памятный знак с надписью «Память о жертвах политических репрессий» был установлен в Валдае несколько лет назад. У нас на Валдае живут десятки людей, родственники которых (в основном, это отцы и деды) пострадали от политических репрессий. Но, к сожалению, подавляющее большинство репрессированных так и не узнали, что с их имён снято страшное клеймо «враг», да не просто «враг», а «враг народа». Вспоминает Наталья Петровна Родионова: — Шёл 1937 год. Жили мы семьёй в то время на Украине, в Сумской области. Отца арестовали, а мне тогда было всего полтора года. Сама я, конечно, как именно это было, не помню, а передаю вам то, что рассказывали мне потом моя мама и старшая сестра. Арестовали не только отца, но и его родного брата. За что именно — не объясняли. Потом в народе ходили слухи, что это якобы был наговор. Причина, скорее всего, крылась в том, что семья не состояла в колхозе. Арестованных братьев отправили в ссылку в Магаданскую область. Дали обоим по пять лет. Но судьба распорядилась иначе. Когда пришло время освобождения, началась война. И отца почему-то не освободили. И он продолжал отбывать свой срок. Так прошли почти десять лет разлуки без права переписки. Вернулся он домой лишь в 1946 году. Дожил отец до семидесяти одного года. Мне лично даже тогда, когда я подросла, он ничего о своём тяжёлом прошлом не рассказывал, делился этим с мамой. А когда я подходила, чтобы послушать, он мне говорил: «А тебе незачем знать про это». Отец выжил только потому, что, отбывая срок, был портным, работал в тепле, обшивал людей, подобных ему. А его брат так там и погиб: умер от воспаления лёгких. Вот что говорит Валентина Ивановна Сенина: — Мой отец Иван Яковлевич Сенечкин родился в 1888 году в деревне Кобылино Валдайского района. Он был участником первой мировой войны. Семья у нас была большая: восемь детей, я — самая младшая. В Валдай она переехала в 1935 году. Отца арестовали в июле 1942 года, работал он в то время кладовщиком в столовой на железной дороге. В Красную Армию во время Великой Отечественной его не призвали по возрасту. 17 августа его осудили. Местом ссылки оказался Нижний Тагил. От отца долго не было никаких писем, а потом наконец-то пришло письмо, в котором он сообщал, что очень сильно болеет и что сидит он за то, что якобы является врагом народа. Человек не сделал абсолютно ничего плохого, но уже было поздно: страшный ярлык был на него навешен. Так он там, в Нижнем Тагиле, и сгинул. А в 1992 году я получила документ, в котором говорилось, что мой отец реабилитирован. Помнит чёрный день в своей жизни — день ареста отца — Татьяна Андреевна Александрова: — Мой папа Андрей Васильевич Пикалёв был арестован накануне войны. Жили мы тогда в деревне Исаково Демянского района. Ночью к дому подъехал «чёрный ворон». Приехавшие на нём люди подняли отца с постели, велели живо одеться и следовать за ними. Арестовали не его одного, но и некоторых других мужиков. И так было в каждой соседней деревне. Первое время отец находился под следствием в Ленинграде. Мама ездила навещать его. Потом его отправили в места лишения свободы на Белое море. «Враги народа» работали на лесозаготовках, многие умирали там же. Так случилось и с моим отцом. Домой он уже не вернулся. И, возможно, только потому, что наша семья, несмотря на существование местного колхоза, продолжала крестьянствовать сама по себе. О смерти отца нам пришла бумага. Теперь есть у меня и другая бумага, которая свидетельствует, что Андрей Васильевич Пикалёв ни в чём не виновен и реабилитирован. А вот воспоминания Любови Дмитриевны Поповой: — Мой отец Дмитрий Иванович Секерин родился в 1903 году, мама Пелагея Алексеевна Секерина — 1900 года рождения. Родители не имели наёмной рабочей силы, всё сажали и убирали сами. В Сибири земли было много, и покупать её не требовалось. Давали на мужчину 10 десятин, на женщину 5 десятин. Лошади стоили значительно дешевле, чем в центральной России. Все крестьяне жили безбедно. В 1931 году за то, что у нас было своё хозяйство, семью сослали в Томскую область. Это место называлось Нарым. Оно известно тем, что в нарымской земле лежат сотни тысяч так называемых раскулаченных крестьян, и немало ссыльных по политическим мотивам… Когда в 70-е годы Обь стала менять своё течение, и оно стало подмывать левый берег, река открыла гигантскую могилу и всё это время сохранявшиеся в вечной мерзлоте трупы ссыльных. Те из ссыльных крестьян, которые взяли с собой какой-нибудь инструмент, избежали смерти. Леса было достаточно, и они делали либо землянки, либо небольшие избушки. Этим и спаслись от сильных сибирских морозов. Оставшихся в живых переводили в Прокопьевск работать на шахты. И отец работал там же. Жильё давали очень плохое, в сырых бараках. Отец прожил 65 лет, мать — 81 год. В семье было трое детей. Маму как ссыльную всё время посылали работать на колхозные поля, и она своих детей-крошек вынуждена была оставлять одних. Семья в полном смысле голодала… Что говорить, неимоверно дорога оказалась цена светлого будущего, которое так и не настало. Лучшие люди стали в одночасье «врагами народа». Диктаторский режим столкнул народ с народом, надолго поселил в людском сознании, что есть у нас в молодом, новом обществе множество предателей и тех, кто упорно тянет страну назад, в тёмное прошлое. Пролились реки невинной крови, исковерканы миллионы судеб. Д. Тарасов Фото автора

комментариев: 1