Литературный сборник «Под небом Валдая» — некоторые материалы    Валдай литературный «Под небом Валдая» Алексей Астапчик Привидение Анны Афанасьевны — Тише… Прислушайтесь… Слышите? — Нет. — Ну же. Вот сейчас. Слышите? — Да… чуть-чуть… Еле слышный скрежет. Может, мышь? — Да Вы что?! — Неужели крыса? — Бросьте дурачиться, Инна Адамовна, Вы прекрасно понимаете, что это! — Что же это такое, объясните, пожалуйста, Анна Афанасьевна. — Хорошо, раз Вы такая непонятливая. Давайте сначала спустимся вниз… Осторожно — третья ступенька скрипит, не наступите. — Ой! — Я же говорю, третья! Две старушенции, держа друг друга под руку, а в свободной неся по свече, спускались с чердака по весьма ненадёжной лестнице. — Чаю? — Кофе. — Без сахара? — С сахаром. Старушенции расположились за столом в маленькой кухоньке. Хозяйка — Анна Афанасьевна — в беленьком передничке суетливо наливала кофе в чашки, а потом уселась за стол с нетерпением поведать свою тайну. Она так торопилась, что забыла положить сахар в кофе Инны Адамовны. Инна Адамовна морщилась, закатывала глаза, вздыхала, чмокала — словом, всем своим существом интеллигентно намекала Анне Афанасьевне, что не мешало бы поставить на стол сахарницу. А увлечённая своим рассказом Анна Афанасьевна и не подозревала о причине гримасничанья приятельницы. Она думала, что это — ответная реакция на её будоражащий воображение рассказ. — …и вот я развешиваю простыни, и вдруг — бац! — одна простыня подлетела к потолку, зависла там, а потом упала прямо на меня! — Сквозняк! — Инна Адамовна закатила глаза. — Да Вы что! Так и не поняли? — Говорите всё, как есть, Анна Афанасьевна — напрямую. Не бойтесь называть вещи своими именами. — Это было привидение! — Не может быть! — Может. Я сама видела. — И только из-за такой ерунды Вы меня повели на чердак по ужасно шаткой лестнице? И стоило рисковать! — Инна Адамовна возмущённо сморщилась. — Из-за ерунды?! Вы забываетесь, Инна Адамовна. Я никогда не вру. Да Вы ведь и сами только что слышали скрежет. — Это, верно, была крыса. — Крыса? Нет! Крыса так скрежетать зубами не может. — Откуда Вы знаете, как она может, а как не может?.. Интеллигентный и размеренный разговор старушенций перерос в спор старых перечниц. Они ещё долго препирались, и так могло продолжаться и дальше, если бы на пол не упала, разбившись, сахарница. — Вот! — торжествующе заявила Анна Афанасьевна, указывая кривым пальчиком на фарфоровые осколки и рассыпавшийся сахар. — Пожалуйста! Убедились? Инна Адамовна расстроено поглядела на пол, допила горький кофе, при этом поморщившись от всего сердца, а затем сказала: — Если бы Вы, Анна Афанасьевна, посластили мой кофе и поставили бы сахарницу на стол, то она не разбилась бы, потому что постоянно находилась бы под моим присмотром. И нечего свою скупость выдавать за проказы бедного привидения. Я уже в который раз пью кофе без сахара! Она гордо вскинула маленькую голову, поднялась со стула и пошла домой. — До следующей пятницы, Инна Адамовна! — заискивающе прокричала ей вслед Анна Афанасьевна. — До пятницы, — ответила обиженная. «Ну и зануда», — подумали друг о друге две старушенции и расстались до следующего раза. Страж ностальгии В ваших глазах спит печаль. Дней ушедших нынче не жаль. Череда дней иных нахлынет, словно стая. А мои воспоминания о вас уходят, ускользая. Ностальгия… А снег, витая, ложится на камни, не тая. Каменистый пляж. Где он? Был ли он когда-то или нет? Тщетны мои усилия, воспоминания свелись на нет. Ностальгия… Может, это был всего лишь сон? И просто мне пригрезился он? И неба свинцового тон схож с цветом ваших глаз. И море, и волны, и пляж — всё это было. Было, но не со мной. Это просто надуманная ностальгия. Тоска о прошлом, которого нет. Увы, один я стою на краю обрыва, и шляпа моя от порыва ветра упала в море, и ненадуманное горе охватило вдруг сердце. Сердце тревожно бьётся, бьётся в груди. Я стою у обрыва, я страж, а снег? Снег тихо падает на пляж… Андрей Волженин Осень Осень – желтые страницы, Грибников весёлых лица, Бархат ветра, запах солнца, Краски леса – свет в оконце, Пролетают, тают птицы Где б такому научиться, Чтоб, едва сомкнув ресницы, Прямо в небе очутиться? Там всегда в разгаре праздник - И не раньше, и не позже, Но спокойные деревья, С каждым днём, Все строже, строже. Осень — мокрые страницы И нелетная погода. Ничего не остаётся Из-за туч от небосвода. Не летают, тают птицы Мокрым крыльям не раскрыться. Но, едва сомкнув ресницы, Можно в небе очутиться. Высота, как прежде – праздник Не взирая на погоду… Осень — вечная подруга - Убаюкала природу. Анна Нефёдова Бесконечность В местечке Н. из одного конца города в другой на уровне второго протянулась ось ОХ. По ней, раскачиваясь, от начала координат шел человек. Ось была тоненькая, к тому же в изморози. Но человек, сохраняя равновесие, шел вперед — к «плюс бесконечности», не обращая ни на кого внимания. А внизу собралась толпа. Люди провожали чудака глазами, пока он не скрылся из виду стеною вьюги.( был февраль). Зрелище кончилось. Стоять дольше не имело смысла. Я пошла по дороге, над которой протянулась ось, только в обратную сторону. Пройдя метров двести, я невольно взглянула вверх и увидела на оси красную отметку — это было начало координат. И снова — идущего по оси человека, но в другую сторону — к «минус бесконечности». - Э-эй! Вы видели его? — Вопрос был явно обращен ко мне, ибо поблизости больше никого не было. - Кого? - Человека, который пошел к «плюс бесконечности»? - Естественно. Но в отличие от Вас он уже находится где-то в районе «плюс тридцати семи». А Вы — только на «минус трех»… Лицо индивида омрачилось. Он сосредоточенно потопал по оси, то и дело задевая цифры. Один раз он чуть не сбил ногой «минус восемь». Я наблюдала за ним некоторое время. - Чудаки! — вдруг услышала над ухом. Рядом стоял, по-видимому, житель этого странного города. — Пошли по разным дорогам, а придут к бесконечности. И тот, и другой, — кивнул на быстро удаляющегося человека. - Но ведь один пошел к «плюс бесконечности», а другой — к «минус»…- возразила я. -Условность, — зевнул горожанин, — бесконечность — и есть бесконечность. Виктор Рогоцкий Нелюшка В межозерье, рядышком с Ужином, На уютных небольших холмах Нелюшка, дома свои раскинув, В ласковых купается волнах. А вокруг – поля и перелески, Чуть вдали – еловые леса. Краски здесь неярки и нерезки, Бодрая валдайская краса. Множество просёлков и тропинок Проторили предки нелюшан. Сквозь ольховник, заросли рябинок Все ведут в таёжный океан. Взгляд неравнодушный замечает Позабытой древности следы, И в душе волненье вызывает Одинокий жальник у воды. Убывает племя старожилов. Дачников настали времена. Угасает гордо, молчаливо Нелюшан заветная страна Коростели С начала лета льют дожди. Трава топорщится, как лес. И по задворкам не пройти, Крапива ростом — до небес. Но если солнышко с утра И небо ясное над бором – Мёд источают клевера, Шмели работают с задором. Играет бликами вода, Кувшинки дружно расцветают. Над гладью старого пруда Стрекозы весело летают. Ещё встречаешь кое-где Свои знакомые тропинки, А на заплывшей борозде — Ромашек белые куртинки. Среди заброшенных полей Скрипят тревожно коростели. Жаль, что на родине моей Совсем деревни опустели. Виктор Юдашев О  муравьях В это лето, вернее в конце его, было очень много грибов. Особенно белых, даже непрофессиональные грибники, а просто любители, хватающие по началу всё подряд, вскоре почти все до этого набранное выбрасывали и брали только самые крепенькие белые грибы. И набирали, чуть ли не таринами. Меня это очень раззадорило… И я собрался и пошёл. Тарины я не взял, а для удобства передвижения и свободы размышления взял полиэтиленовую сумочку, сунув ёё в карман дождевика. Свой путь я продумал еще дома – мимо пионерлагеря, на Маяк (самое высокое место в округе, отмеченное когда-то геодезистами высокой деревянной конструкцией) и далее… как Бог на душу положит. Эти места отрадны для меня и моих сверстников еще с детства. Дороги тем, что в военные и послевоенные годы, начиная с весны, с первых вылезших травинок и стебельков, спасали нас, детей войны от голода, давали нам простор для игрищ и фантазий. А во взрослые и седые годы они спасали и спасают нас оставшихся, от душевной пустоты. И побежал я за грибами. Зашёл в лесок около пионерлагеря, и, о Боже!.. сразу нашел два обабка (подберезовика) и подосиновик. Должен заметить, что в грибах, рыбалке, охоте,.. хотя всё это я очень уважаю и люблю, мне в этих удовольствиях редко когда везло, так как почти всегда было пусто – ноль. Наверное, не хватало сосредоточенности и многое не материальное меня отвлекало от цели похода. Попробуйте, выйдите на природу – не важно в лес или поле, к реке или пруду… Везде все и все живут, растут, стареют, наслаждаются и страдают так же, как и мы: вот мощная красавица, гордячка, лесная яблоня – вся в цвету стоит, как розово-белое облачко на нашей грешной земле… Вот пригорок с земляникой, как рубинами мерцает самыми вкусными, полезными и целебными ягодами Мира… Вот осина предосенняя — переливается, звенит и дрожит, даже без ветра, своими золото-пурпурными листьями, как иная невеста перед венцом… А вот берёзка придорожная, вся израненная, униженная нашей людской глупостью… Прошёл я много, нашёл немного, чем не особо огорчился. Дошёл до одного из своих любимых мест, до павшей от времени деревины около муравейного холмика. Посидел, отдохнул, не спеша закурил. Поискав куда бросить загашенную спичку, я положил её на боковину муравейной пирамиды, хотел было отвернуться, осмотреться, но не успел, так как увидел, что на мою спичку сразу набросилось очень много муравьишек. Потом их осталось человек (тьфу!) муравьёв пять или шесть. Некоторое время, шевеля усиками или лапками, они бездействовали. Потом взялись и потащили мою спичку на самый верх. Наблюдаю. Затащили на самый верх и начали её спускать под откос своего жилища. Думаю – чего они с ней таскаются, тем более, что там было много других посторонних предметов – веточки, листики, хвоинки. Но нет – они целенаправленно спровадили мою спичку до конца основания и потащили далее от него. Да, потащили дальше! И оттащив спичку примерно на человеческий шаг от своего жилища, бросили её и побежали домой. Я снова закурил, спичку сунул в нижнюю часть коробка и стал раздумывать – чего их так загребло эту спичку от своего дома тащить. Ведь для них спичка, это же раза в 3 – 4 тяжелее, чем бревно для мужиков. Как они старались и корячились, утаскивая её от своего логова. Почему? Долго, не торопясь, думал о том, о сём. Потом опять закурил и уловил от погашенной спички… запах серы! А-а-е! Вот оно что! Запах серы – это огонь, это пожар, это гибель! Всё стало на свои места – и их титанический труд и их разум. ЛЮДИ! Взрослые и дети, не поджигайте муравейники! Елена Гунина Осенние SMS-ки друзьям * * * Сегодня дождь льёт проливной, в наш тихий край вступила осень, Но, как ни беден наш Валдай, мы никогда его не бросим! Куда, спрошу я вас, бежать от бесконечных гладей синих? Здесь та святая благодать, что некогда звалась Россией… * * * Приезжие-заезжие, какая кутерьма! Здесь с мая по октябрь, наверно, вся страна! Кипит, как муравейник, жизнь: построй, купи, продай! И лишь с приходом осени (когда туманы с проседью) стихает наш Валдай. Дорогами разбитыми, давно листвой покрытыми, как к югу косяки, Всё тянутся и тянутся… А кто же здесь останется? Быть может, старики?! И на полгода, как медведь, перестаёт Валдай реветь. Зима придёт, ещё чуть-чуть — дорог уж нет, лишь санный путь, Прозрачный воздух, белый снег, и тишина — приезжих нет! * * * Я смотрю сквозь пелену дождя, что ненастьем бьётся в окна мне, Кажется, что вижу я тебя — то ли наяву, то ли во сне: Ты сидишь один, опустошён после вереницы долгих встреч, Думаешь о чём-то о своём… И не уберечь мне тебя от мира страшных бед… Я прошу: лишь сердцу не перечь и не поступай себе во вред. * * * Ровно половинка луны сквозь туман глядит на меня, Ветер с озера прохладой бодрит в ожиданье чудного дня. Наше озеро, как магнит, забрало всю небес синеву, И покоем к себе манит, уводя в чудо — див страну. Сядь на лавинке, вглубь смотри, погрузившись в свои мечты, И в какой-то момент поймёшь: стал частицей его и ты. Леонид Трущенков Валдай, Валдай, любимая сторонка… Красив наш край, пожалуй, даже слишком: Холмистый, и озерный, и лесной… Как хорошо и взрослым, и детишкам На берегу у озера весной! Горит костер, потрескивая звонко, Поют девчонки, варится уха… Валдай, Валдай – любимая сторонка, Достойная восторга и стиха ! Здесь воздух свеж, и чист, и ароматен, Как на цветах божественный настой. Валдайский край особо благодатен – Он дарит людям радость и покой! И чувствуя природу нашу тонко, Мы у берёз не отнимаем сок… Валдай, Валдай – любимая сторонка - Для отдыха чудесный уголок! И для гостей природы нам не жалко… Чарует их увиденный пейзаж… Им по душе охота и рыбалка, Сбор ягод и грибной ажиотаж… Так пусть поют у озера девчонки Любви своей к Валдаю не тая… Валдай, Валдай – любимая сторонка, А озеро – жемчужина твоя! Николай Машенин С Богом — на устах… Каждый умирает в одиночку, Веря и не веря в мир иной… Страшно даже в мыслях ставить точку На своей истории земной. Смерть не поддаётся объясненью. Ну, а жизнь – букет «пустых» забав?! Признаю лишь вечное горенье В озарённых гением умах! Смысла в жизни – по большому счёту – Не нашли философы в веках… Каждый умирает в одиночку — С Богом на немеющих устах. Ольга Зубрилина Про Валдай Две слезы по щеке размазаны - Я скучаю просто, наверное, По красавцу озероглазому, Краю тихому, краю вербному. Там, забывшись в своих мечтаниях, Задремала к закату рощица. Под ручных голубей ворчание Мягкий хлеб из ладони крошится. А Весна за пасхальным кушаньем, Словно девушка белолицая, С чуть заметной улыбкой слушает Звон церквушек в моей провинции Ольга Любимова Стёклышки Калейдоскоп — игрушка детских лет, Орнаментов чудесных сочетанье, И я — смешное, глупое созданье — Лишь сквозь него гляжу на белый свет. Тряхнула — пересыпалось стекло, Слова перебираю, как узоры. Я помню все с тобою разговоры… Быть может, мне хоть в этом повезло?.. Тряхнула — пересыпалось стекло, Мир предстаёт другою стороною: Где счастье вправду есть, где ты — со мною, Но смешаны порой добро и зло. Тряхнула… Странно скроен человек! Я стёклышки свои перебираю, Как трус, что медлит на пороге рая И обречён остаться там навек. Петр Егоров Люблю Мой друг, люблю я сон Природы, И белых вихрей кутерьму. Люблю озёр прозрачных воды, Лесного озера волну. Люблю лучистые ресницы, Созвездье родинок твоих. Свиданье наше пусть продлится – Минутой радостей земных. Люблю твою святую душу, Гостеприимство тёплых дней… Хочу я песню твою слушать – С грустинкой радоваться ей. Светлана Калинина Великая сила – любовь Надоело горько ошибаться. Столько дней, недель, а, может, лет Ждать взаимности и всё влюбляться, Не надеясь, в общем, на ответ? Напишу я, может, много песен, Сделаю немало в жизни дел. Это всё затем, чтоб ты ответил, На мою любовь ответил мне. Стану я когда-нибудь великой. От простого к этому лишь шаг. От любви безумной, многоликой Получу с небес какой-то знак. В небе новую звезду заметишь. Ты увидишь: это буду я. В этом мире всё так просто, веришь? Ты поверь, любимый мой, в меня. В этом мире всё так просто, знаешь? Повторю я это вновь и вновь. Та, что создаёт и разрушает, Сила есть великая – любовь. Светлана Матвеева * * * В уютном блюде марципаны Вишнёвым джемом налились. В Татьянин день моей Татьяны Они, как видно, заждались. Их так и хочется отведать (Знать, притягателен миндаль!), Да только дочки нет к обеду, И виноват во всём январь. Ведь он её не отпускает Из зимней сказки ни на час. И поцелуем обжигает Девичьи губы, ловелас. И бриллианты щедро дарит — Так, что поверится в обман… А в блюде праздничном вздыхает С вишнёвым джемом марципан. Сергей Якушевич Рощино Корабельные сосны да пушистые ели, Моховые болота да озёрный простор… Напевали нам мамы о них в колыбели, И о них наши деды свой вели разговор. Тихо спит наш посёлок, укрытый туманом, И холодной росою умыты луга. От цветущих черёмух становишься пьяным, И озёрной волною шумят берега. Там, за далью лесною, есть могучие реки, И совсем недалёко не спят города. Наш посёлок душой полюбил я навеки, И над этим не властны никакие года Татьяна Бакина Легенда о валдайских колокольчиках Был велик он и звонок, Служил люду честному, Но царь-батюшка строгий Приказал в путь–дорогу. Бечевой повязали Да на воз погрузили. И на путь долгий, славный Колокол окрестили. По дороге волнистой, По ухабистой, длинной Ехал колокол звонкий Ко столице старинной. У Валдая встряхнуло, Вдруг возок накренился, Колокол покатился И о камни разбился. Так и был бы забытый, Но умельцы Валдая Возродили, отлили, Сделав символом края. Потом долго звенели Бубенцы из Валдая И дарили всем счастье, Перезвоном играя. Но прошла та эпоха. Уже к тройкам нет рвенья. Все железным дорогам Отдают предпочтенье. Колокольчик игривый Поселился в музее, Но известности, славы Не утратил своей он. Татьяна Жбанова–Мачкалян * * * Ты впусти меня, беглянку, Лес валдайский вековой. Для начала спозаранку Освежи меня росой. Не таи тропу к поляне, Затерявшейся в глуши, И цветы на сарафане Земляникой надуши. Дай припасть душою жаркой К ледяному роднику. А кукушка, как гадала, Пусть твердит свое: «Ку-ку»! Разноцветные букеты Мне под голову сложи. И в волшебной ночи лета О грядущем ворожи. Ты, пока не вспыхнет зорька, Лес, меня не отпускай. И, баюкая тихонько, О Валдае напевай. Твои щедрые подарки Новой песней окуплю: С южных гор в конверте ярком, Как привет, её пришлю.

комментировать